Как отметил ещё четверть тысячелетия назад энциклопедист Клод Адриен Жан-Клод-Адриенович Швайцер, известный в переводе своей фамилии на латынь как Хельвеций, знание некоторых принципов легко возмещает незнание некоторых фактов. На запоминание формулы уходит куда меньше сил, чем на заучивание тысяч выводимых из неё результатов; на освоение теории — куда меньше сил, чем на запоминание сотен выводимых из неё формул. Конечно, техникой вывода тоже надо овладеть — но на это также уходит куда меньше сил, чем на любые фактоцентрические курсы обучения.
Обучение, опирающееся на теорию, полезно ещё и тем, что сфера производства очень динамична. Человек, натасканный на конкретный набор рецептов, становится бесполезен, как только в сфере его деятельности хоть что-то изменится. Человек же, знакомый с теорией, легко — и чаще всего без помощи со стороны — разберётся, как изменить эти рецепты. Соответственно в качестве средства производства такой человек несравненно долговечнее и гибче.
Можно ещё долго перечислять конкретные подробности оптимальной системы образования. Но вряд ли это нужно. Ведь такая система уже известна. Появилась она первоначально в Германии в эпоху её бурной индустриализации — в середине XIX века. А до совершенства доведена в нашей стране в эпоху нашей — несравненно более бурной — индустриализации. Доведена именно потому, что сама индустриализация нуждается именно в таком образовании.
Сейчас мы много рассуждаем о реиндустриализации, модернизации, прочих технологических прорывах. Но в то же самое время наша система образования развивается в направлении, напрочь исключающем любые усовершенствования хозяйства. Пока не возродим систему образования, сложившуюся у нас в середине XX века, ни о каких производствах, кроме отвёрточных, даже мечтать не придётся.