Идут дни, недели, месяцы, и человек уже теряет счет преступлениям фашистов. Каждый день несет ужас, смерть, разрушения, каждый день становится страшнее предыдущего, а брат все так же не видит правды. Но человек верит, что воображаемая им чаша народного доверия еще не переполнена. Человек ждет взрыва, чего-то настолько жуткого, что бы взрывной волной открыло наконец глаза народу, подарило ему прозрение.

Прекрасен этот человек со своей верой в торжество справедливости на Земле. Невыразимо красив этот человек, верящий, что враги его, воплощающие зло, всего лишь заблуждаются, ведь не могут же они, враги, быть хуже его самого. Это тот самый человек мира Полудня, предок лучших людей.

Этот человек погибает от пули нацгвардейца, защищая свою Родину, и последняя мысль, промелькнувшая в его голове – «Ну что, теперь видишь, как я был прав?». Но никто не видит.

Может быть, какой-нибудь искатель правды, лежа в больнице Хиросимы, думал: «Пусть я умираю, но теперь все узнают, что такое эти Соединенные Штаты. Этого им никто не простит. Этого невозможно не заметить, невозможно забыть, это пик бесчеловечности и жестокости.» Надеюсь, загробной жизни не существует, и его душа не корчится сейчас в муках осознания несправедливости бытия.

И это самое страшное в этой войне – торжества правды не будет. Не случится такого, что украинский солдат, просветлев челом, вдруг бросит автомат на дымящийся чернозем и закричит: «Братушки, что ж я делаю! Вы то вон какие, честные, добрые, смелые, не чета нам! Как же я раньше-то не дотумкал, что во власти у нас фашисты, которые сознательно натравили нас на вас! Сейчас мы как вместе развернемся, да пойдем на Киев, а потом заживем дружно!» А если и закричит, то получит пулю в спину.

О вере в торжество справедливости